Белла Ахмадулина

"По улице моей который год"

***

По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

---

Махова Мария
Почтальон

Из почтового отделения,
что на улице имени Вождя и Гения,
вышел гражданин с железной тележкой,
а в той тележке – газеты свежие,
и несколько пачек цветных журналов,
а так же письма (но писем мало)

А погода была не сказать, чтоб ясная.
Обещали дождь синоптики местные.
Человек шёл по улице и улыбался.
Напевал песенки.

А коты подпевали ему с балконов.
Но сидели на месте – они на якоре.
А я знаю этого почтальона.
У него хорошие были спектакли.

И когда-то о нём писали в газетах,
фотографию помещали красивую.
У него в театре играли поэты,
и один электрик, любивший пиво.

Сколько было всего – да кому расскажешь?
Сколько дам любило его прекрасных!..
Ну а он всё тот же, каким был раньше –
любит БГ и читает Хармса.

---

Игорь Хариф

ЧТО-ТО ДОЛЖНО ОСТАТЬСЯ

Но ведь что-то должно оставаться на дне,
Как осадок в настоянном терпком вине,
Как раскаянье в давней забытой вине -
Оставаться.
Ибо даже решенное - не решено,
Ибо даже святое - хоть в чем-то грешно,
Ибо даже невинному так суждено:
Сознаваться.

Словно грош на разграбленном царском дворе,
Словно тлеющий уголь в погасшем костре.
Словно в спиленном дереве знак на коре
Остается -
Остаются следы: неспроста, неспроста;
Быть не может, чтоб не оставалось следа,
И на высохшем днище колодца вода
Зачерпнется.

Не для памяти и не для суетных слов,
Не для разума, не для обрывочных снов,
Не для веры, но для сохраненья основ
Эта малость;
Можно щедрой рукою богатства дарить,
Можно их сберегать, можно ими сорить,
Можно нищим прожить - знать бы только, что нить
Не прервалась.

Что прожито - всерьез, не бывает игры,
И мечтанья не меньше, чем опыт, мудры
От младенческих лет до последней поры -
На пороге.
Что казалось концом, то еще не конец -
Мучит новая боль или стертый рубец.
Не лавровый венок, не терновый венец,
А итоги.

Пусть осталось добра, что воды в решете,
Пусть, извергнувшись в дружбе, прощали вражде,
Но последние меты всегда и везде
Отзовутся,

Ибо что-то должно оставаться в душе,
Как следы катастроф на крутом вираже,
Как последние зерна на сжатой меже
Остаются.

---

Константин Кавафис ОЖИДАЯ ВАРВАРОВ

Зачем на площади сошлись сегодня горожане?
Сегодня варвары сюда прибудут.
Так что ж бездействует сенат, закрыто заседанье,
сенаторы безмолвствуют, не издают законов?
Ведь варвары сегодня прибывают.
Зачем законы издавать сенаторам?
Прибудут варвары, чтобы издать законы.
Зачем наш император встал чуть свет
и почему у городских ворот
на троне и в короне восседает?
Ведь варвары сегодня прибывают.
Наш император ждет, он хочет встретить
их предводителя. Давно уж заготовлен
пергамент дарственный. Там титулы высокие,
которые пожалует ему наш император.
Зачем же наши консулы и преторы
в расшитых красных тогах появились,
зачем браслеты с аметистами надели,
зачем на пальцах кольца с изумрудами?
Их жезлы серебром, эмалью изукрашены.
Зачем у них сегодня эти жезлы?
Ведь варвары сегодня прибывают,
обычно роскошь ослепляет варваров.
Что риторов достойных не видать нигде?
Как непривычно их речей не слышать.
Ведь варвары сегодня прибывают,
а речи им как будто не по нраву.
Однако что за беспокойство в городе?
Что опустели улицы и площади?
И почему, охваченный волнением,
спешит народ укрыться по домам?
Спустилась ночь, а варвары не прибыли.
А с государственных границ нам донесли,
что их и вовсе нет уже в природе.
И что же делать нам теперь без варваров?
Ведь это был бы хоть какой-то выход.

---

Анастасия Лобанова

приручить тишину. полюбить белизну листа.
отпустить, как былую любовь, не рождённый стих.
полежать на паркетном полу. досчитать до ста.
рассмотреть красоту вне её очевидности.

осознать, что известность – изысканный вид ярма,
что не возраст, но мысли о нём добавляют вес,
что в навязанной правде обычно зарыт обман,
что начало дороги – у путника в голове.

если круг замыкается – близится новый круг,
если нежностью полон – отыщется адресат…
сделать вдох. ощутить, как текут в колыбельки рук
сквозь бетонную крышу прохладные небеса.

навести чистоту. завернуться до пят в махру.
что-то тихо уходит – почудился скрип двери.
потянуться. почувствовать в теле приятный хруст.
приручить тишину. поселить у себя внутри.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Назрул Ислам ЗАКЛЯТЬЕ

Я уйду от тебя, я скажу напоследок: "Прости".
Я уйду, но покоя тебе никогда не найти.
Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.
Я уйду, но останешься ты со слезами одна.
Ты меня позовёшь - ни единого звука в ответ.
Ты раскинешь объятья свои, а любимого нет.
И ладони подымешь, и станешь молить в тишине,
Чтобы я появился, вернулся хотя бы во сне,
И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь
Вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.
Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои.
Кто-то будет тебя обнимать, говорить о любви.
Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему,
Ибо я в это время незримо тебя обниму.
Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить –
Даже если захочешь, не в силах ты мне изменить.
Будет горькая память, как сторож, стоять у дверей,
И раскаянье камнем повиснет на шее твоей.
И протянешь ты руки и воздух обнимешь ночной,
И тогда ты поймёшь, что навеки рассталась со мной.
И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.
Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин.
Ароматом хмельным и густым переполнятся сны,
Только горечь разлуки отравит напиток весны.
Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок,
И в слезах ты припомнишь того, кто сегодня далёк,
Кто исчез и растаял, как след на сыпучем песке,
А тебе завещал оставаться в слезах и тоске,
В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава...
Вот заклятье моё!
И да сбудутся эти слова!

Перевод с бенгали Михаила Курганцева
___________________________________

---

Дарёна alter-sweet-ego Хэйл

может быть, на его планете даже время течет иначе —
целый год ничего не значит, и вся жизнь ничего не значит.
и пока он там чистит зубы или, не приведи, рыбачит,
здесь успеешь купить квартиру, и, к примеру, отстроить дачу.

и пока он там чистит зубы, убирает в стаканчик щётку,
ты успеешь на жизнь все планы расписать максимально чётко:
отучиться, найти работу, чтоб зарплата не ниже сотки,
не скучать по нему, конечно, научиться плясать чечётку,

записаться в бассейн и фитнес, за границу продать картину,
написать свой роман-бестселлер — на три тома, не очень длинный,
и влюбиться, и выйти замуж, и родить непременно сына,
а потом непременно дочку — скажем, Дмитрий и Катерина.

воспитать их, дождаться внуков, снять кино по своим мотивам,
с первой пенсии — дом у моря, чтобы ноги купать в приливах,
любоваться высоким небом, и, конечно, стареть красиво,
не скучать по нему, ты слышишь, доживать свою жизнь счастливой.

умирая в своей постели, здравомыслящей, мудрой, зрячей,
помнить: жизнь не была ошибкой, а скорее была удачей.

...так уж вышло: в его вселенной даже время текло иначе.
он вернулся.
к твоей могиле.
через пару веков.
и плачет.

---

ШИРАНКОВА СВЕТЛАНА "БЕЗУМНАЯ ЭЛЬЗА"

Пальцы в крови. Глухое стаккато спиц.
И - диссонансом - гулкая дробь капели.
Тщетно - не тает лед в глубине глазниц,
Длинные космы намертво побелели.

С той стороны - весна, изнутри - чума,
Птицы галдят, сирена ревет спросонок.
В городе знают: Эльза сошла с ума,
Как получила дюжину похоронок.

Всех привезли в осеннюю хмарь и стынь
И положили мерзлой земле в объятья.
По-над рекою белеют в рядок кресты,
Будто бы строй по-прежнему держат братья:

Петер и Йорген, Мартин и Олаф, Ной,
Ларс-заводила, Каспер-тихоня, Ивар...
Эльза обходит кладбище стороной,
Лишь у ворот охапками рвет крапиву.

Губы у Эльзы - бледный заросший шрам,
Сердцу в груди у Эльзы темно и тесно.
Эльза стоит у церкви по вечерам,
Тянет же слов тоскливую злую песню.

Завтра Остара, станут длиннее дни.
Струйкой сочится свет из-за плотных ставен.
Если не струсишь, в щелочку загляни:
Эльза плетет последний по счету саван.

2015

---

ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА О ГЕРОЯХ

Герои возвращаются домой.
Их подвиги и войны отшумели,
Дома разрушены, невесты поседели,
Родные бродят по миру с сумой.

Что их подругам до чужой беды
И дальних стран им далеки печали:
Они почти всю жизнь в тоске прождали,
И слез лилось, как утекло воды.

Герои возвращаются домой —
Безрукие, горбатые, хромые.
А дома лишь пожарища немые,
А дома все покрыто той же тьмой.

И страй пес почти уже ослеп,
И умирает, никому ненужный...
Невеста приготовит скудный ужин —
Нет у героев золота на хлеб.

И жизнь пройдет в заботах и труде.
И сыновья опять играют в войны.
И в общем жизнь завершена достойно,
Хоть не приблизилась ни к счастью, ни к мечте.

Но час придет сбираться в мир иной.

Единорог застынет под оконцем,
Все небо вспыхнет радугой и солнцем,
А в облаках мелькнет туманный строй —

Герои возвращаются ДОМОЙ.

---

ШПАЛИКОВ ГЕННАДИЙ

* * *

Лают бешено собаки
В затухающую даль,
Я пришел к вам в черном фраке,
Элегантный, как рояль.
Было холодно и мокро,
Жались тени по углам,
Проливали слезы стекла,
Как герои мелодрам.
Вы сидели на диване,
Походили на портрет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.
Расположен книзу дулом
Сквозь карман он мог стрелять,
Я все думал, думал, думал —
Убивать, не убивать?
И от сырости осенней
Дрожи я сдержать не мог,
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Выстрел, дым, сверкнуло пламя,
Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами —
Элегантный, как рояль.

---

ЧЕРНОРЕЦКАЯ ВЕДАНА "ПАЛАДИНЫ РОКА"

Зажгите лампы, паладины рока -
Я выхожу на сцену бытия.
Дуэль, назначенная раньше срока,
Завершена к исходу февраля.

Пусть роль свою давно определили -
Слова и жесты, все до одного, -
Я не сдаюсь, хоть сердце прострелили,
И мы еще посмотрим, кто кого!

Поднялся занавес, меж пестрых декораций
Мой черный шарф сползает, как змея,
И тонет крик в волнении оваций.
Финальный акт. Расколота земля.

Похмельный яд остался от желаний,
А впереди - и вовсе ничего,
Но я готов хоть к сотне испытаний.
А Страшный суд объявит, кто кого.

2009

---

Отар Чиладзе ЧЕСТЬ ИМЕЮ

"Честь имею" – два коротких слова –
Выбросил из лексики мой век...
Пистолет заряжен. Все готово.
И шагнул к барьеру человек...

А теперь уладится иначе:
На столе бутылка коньяка...
Что нам до мальчишеских чудачеств
Дуэлянтов энского полка.

Пересохло русло Черной речки,
От тумана горы не видать.
Будет жить без этих слов нам легче,
Но труднее будет умирать.

Что же делать? Время продиктует
Новые удобные слова.
С Черной речки черный ветер дует,
Как Машук, седеет голова.

Недруга приближу, брошу друга,
Нелюбимой в чувствах объяснюсь.
Не боюсь замкнувшегося круга,
Лексикона нового боюсь.

Как поручик юный, холодея
От насмешки тайного врага,
Закричу однажды: "Честь имею",-
Перепутав годы и века.

---

Veda Heather | Веда Вереск

Элис идёт вдоль берега босиком,
подбирая подол, чтобы не пачкать платье -
прилив наползает, быстро и широко.
Отчим ругался: "Ты навлечёшь проклятье,
коль будешь часто тревожить морской народ.
Выпорю, если опять ты у моря пела!"
Тёмные воды - старое серебро.
Элис поёт - тихонечко и несмело,
робко садится на камень у пенных волн.
Голос всё громче - звучит, набирает силу.
Чуть мёрзнут ноги, насквозь промок подол.
"Приходи на заре, приходи же за мною милый" -
вьётся над морем песенка про любовь,
мелькают в воде тела молодых тюленей.
Элис их видит, ей не хватает слов,
песня стихает. Неявные, словно тени,
тюлени плывут, оставив её одну.
Девочка плачет, слёзы роняя в воду.
Она б уплыла, да только пойдёт ко дну -
не угнаться за селки и не познать свободу.

Семь светлых слёз пробуждают морскую глубь -
на прибрежную гальку выходит морская дева.
- Элис, не плачь, не кривь раздражённо губ,
мы любим тебя и звук твоего напева.
Когда тебе будет полных пятнадцать лет,
под треснувшим камнем будет лежать подарок.
Дева-тюлень исчезает в холодной мгле,
лунный свет тает, словно свечной огарок.

Элис бежит вдоль берега босиком,
Элис так счастлива - ей ведь уже пятнадцать.
Пусть прежняя жизнь и катится кувырком,
черноглазой девчонке не надо теперь бояться -
под треснувшим камнем ожидает бесценный дар,
который оставило доброе племя селки.
- Стой же, паршивка! - будто ночной кошмар,
отчим несётся, ломая сухие ветки.
Элис быстрее - вот камень, уж рядом он.
Шарит руками, ищет морской гостинец.
Силуэты тюленей мелькают в узорах волн.
Море бушует, небо - спокойно, сине.
Скинула платье, надела тюлений мех,
В воду нырнула - и поминай как звали.
- Ты продалась им! Ты совершила грех! -
Отчим орёт. Пропадают её печали.
Элис плывёт. Туда, где горит закат,
Где дивные сёстры слагают морские песни,
чтоб успокоить маленьких тюленят.
Элис плывёт туда, где она воскреснет.

---

Rina Rua

Я хочу уехать к тебе и к морю
И, раскинув руки, упасть в ваши объятия.
Засыпать под твой голос и шум прибоя
И носить яркие лёгкие платья.

Я хочу увидеть твои глаза и небо
С облаками, что проплывут над нами.
Кормить чаек кусочками белого хлеба,
Тебя солеными целовать губами.

Я хочу почувствовать тёплый ветер,
Как ты кладёшь руку мне на бедро...
Но этот мир не настолько сюжетен -
Я засыпаю, а ты далеко.

---

АРХИПОВА СВЕТЛАНА

"НА МОЕЙ ВОЙНЕ"

На моей войне копья сломаны,
В поле дым, а в сердце печаль.
Над хоругвями кружат вороны,
Режет глаз бескрайняя даль.

На моей войне победителям
Никогда не пели хвалу,
Только тихо в старой обители
Догорит лампада в углу.

Воины храбрые в битву ратную
Выходили, как на парад.
Мы в эпоху ту безвозвратную
Не земных искали наград.

Знамя славное с гербом вышитым
Замела дорожная пыль,
И на поле бранном, на выжженном,
Прорастает скудный ковыль.

Не кляни меня, что любила тьму -
Не случилось праведной стать.
Я прошла свой ад, я прошла войну,
Чтобы ты не шел воевать.

2014

---

Юлий Тувим

ПРОСЬБА О ПУСТЫНЕ

Уже мне звезд не видно снизу,
Небесная поблекла синь.
О Вседержитель! Дай мне визу
В пустыннейшую из пустынь.
Чтоб, не грустя, не презирая,
С любовью очи я возвел
В те дали без конца и края,
В сиявший истиной костел.
Чтоб приближение шакала,
Мне братом ставшего теперь,
Ворчаньем теплым обдавало,
Когда дохнет на стужу зверь.
А я — кто вечно в путь стремится —
В сиянье бледного венца
Найду забытую страницу,
Где Сын погибнет от Отца.
Средь ночи зверь людей разбудит —
Завыл, заплакал, зарыдал...
Он понял все и не забудет,
Мой брат теперешний — шакал.
Он новые, иные очи
В меня уставит, не боясь.
И из пустынной чистой ночи
Падет звезда, не раздробясь.

Париж 1939

Перевод Анны Ахматовой

---

МАЛЫШКА ЛОЛА "ТВОЯ ДЕВОЧКА"

А твоя девочка почти что совсем сломалась:
Много курит, но больше не плачет, не говорит
О том, что вонзилось занозой в сердце
И медленно кровоточит.
И очень, очень болит.

А твоя девочка еще ведь твоя слишком.
Но что тебе до нее? Забыто и наплевать.
Она - чемодан без ручки, ручная кладь,
Потерянная при перелете, в аэропорту.
Оставь ее. И ищи себе Ту.

А твоя девочка устанет смотреть на лица,
Устанет переживать, где ты и точно тепло одет?
Бросит курить, пить кофе и заворачиваться в ворсистый плед,
Перестанет жалеть себя и вытащит, наконец, занозу.

А ты, может, однажды вспомнишь о ней,
О той, которая верила в сказку, что все серьезно.

Ты только не напоминай о себе ей больше.
И сам, главное, не жалей.

2011