Марьяна Высоцкая

ПЫЛЬЦА

Кроме меда у пасечников еще продается пыльца.
Знаешь, она вот такими гранулами. Чистая-чистая.
И, должно быть, она состоит из книг Гришковца,
Дневников Анны Франк и всех, кто сумел выстоять.
Знаешь, так хочется взять и купить целый пакет.
Принести домой, позвонить друзьям и позвать их в гости.
…И, зажав с надеждой пыльцу в дрожащей руке,
Слушать рассказы о выживших в Холокосте.
А продавцы говорят, что она помогает при пневмонии
(Или каких-то там разных других болячках).
Мол, приходят ее покупать слепые-больные,
А отходят уже и здоровые, мол, и зрячие.

…Так вот:
стоишь ты и пыльцой угощаешь пришедших в твой дом.
И делишь ее на всех. Как апельсин на дольки.
И от будущей сладости хочется потолок продырявить лбом...
Хотя, знаешь, я ее пробовала. Она оказалась горькой.

Вот представь, что где-то есть целый амбар,
В котором лежат мешки с пыльцой. И пыль на погосте.
Такой неходовой, но такой приятный товар.
Гранулировать лето – это, должно быть, не просто...
А еще, представь себе, они различают сорта.
Майская, ранняя, поздняя, полевая.
Какая мне разница…Главное, что у тебя изо рта,
Когда ты смеешься, выпадает кусочек рая….

---

АНТОН "ПУХ" ПАВЛОВ
"ВОЙНА"

Когда понимаешь, что смерть может быть так близка,
Жизнь обретает свой незабываемый вкус,
Воспоминанья свистят у виска, так тяжело нести этот груз,
И некому даже сказать о том, как ты устал.
Предательства раны так долго и нудно болят,
И кажется непроходимым сомнений туман,
Но один теплый и ласковый взгляд станет тебе бальзамом для ран,
Секундной надеждой - однажды вернуться назад.

Но этой земле нужна твоя кровь, этому небу - твоя душа.
Что движет нами - любовь или война?
И повторяет себя вновь и вновь фильм без начала и без конца.
Кто в главной роли - любовь или война?

Азарт видеть солнце толкает сквозь страх темноты,
И легче идти, когда знаешь, - назад пути нет,
Только в глазах тают капли вины, только на сердце тяжесть побед,
И горечь за тех, кто не встретит рассвета живым.
Но что наша жизнь, как не пламя ночного костра?
Он ярче горит, чем больше ему отдаешь.
Он может стать огнем маяка, кого-то, возможно, ты им обожжешь,
А, может, согрея, спасешь - выбираешь ты сам.

Этой земле нужна твоя кровь, этому небу - твоя душа.
Что движет нами - любовь или война?
Мир повторяет себя вновь и вновь: фильм без начала и без конца.
Кто в главной роли - любовь или война?

---

Ты рождена ночною птицей —
глазастой,
храброй,
смуглолицей.
Над лесом каменных строений
зигзаг твоих
возникновений.
Ты рождена ночною рыбой.
На дне.
Под сумрачною глыбой.
Ты в море пляшешь полосою,
как сталь,
как лезвие косое.
Ты рождена от света — светом,
от тьмы — таинственным предметом.
Поэтом — от вселенских мук.
Ты — луч.
Все остальное — круг.

Глеб Горбовский

---

Елена Данилина Курочкина

ЗВЕЗДОПАД

На завтра обещали звездопад –
Один лишь раз за тысячу столетий.
Представь, что с неба звезды полетят,
А на земле возьмут и не заметят.
Представь, что будет ветер и темно,
А звезды – будто снег на подоконник,
Или на пол, в раскрытое окно,
А так хотелось, в теплые ладони.
Я выбегу на крышу ввечеру
И простою всю ночь под звездопадом,
Чтобы поймать горячую звезду,
Одну звезду! И больше мне не надо.
Назавтра обещали звездопад.
А на земле возьмут и не поверят,
И зря по крышам звезды простучат,
Слепые звезды, в запертые двери.
И чудаки на крышах с высоты
Увидят, как в чернильном океане
Погибнут нерожденные мечты
И сотни незагаданных желаний...

---

Прекрасен язык,
на котором говорят деревья.
Он похож немного на детский.
Когда-то
постигали его наравне
с родным языком.
Но теперь в моде
английский, немецкий, французский...

Приходим в лес
и чувствуем себя
иностранцами.

Николай Година

---

Был трудный бой. Всё нынче как спросонку...
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, - забыл его спросить.

Лет десяти-двенадцати. Бедовый.
Из тех, что главарями у детей.
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас, как дорогих гостей.

Машины обступают на стоянках,
Таскать им воду вёдрами не труд.
Выносят мыло с полотенцем к танку
И сливы недозрелые суют...

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен.
Мы прорывались к площади вперёд,
А он гвоздит, - не выглянуть из башен, -
И чёрт его поймёт, откуда бьёт.

Тут угадай-ка, за каким домишком
Он примостился - столько всяких дыр!
И вдруг к машине подбежал парнишка:
«Товарищ командир! Товарищ командир!

Я знаю, где их пушка... Я разведал...
Я подползал, они вон там, в саду»...
«Да где же? Где?» - «А дайте, я поеду
На танке с вами, прямо приведу!»

Что ж, бой не ждёт. «Влезай сюда, дружище...»
И вот мы катим к месту вчетвером,
Стоит парнишка, мимо пули свищут, -
И только рубашонка пузырём.

Подъехали. «Вот здесь!» И с разворота
Заходим в тыл и полный газ даём,
И эту пушку заодно с расчётом
Мы вмяли в рыхлый жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть.
От дома к дому шёл большой пожар.
И помню, я сказал: «Спасибо, хлопец...»
И руку, как товарищу, пожал.

Был трудный бой. Всё нынче как спросонку.
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, - забыл его спросить.


Александр Твардовский
"Рассказ танкиста"

---

Здравствуй, Бог! На небе тоже лето?
Скажи, а Ты – учился на отлично?!!
Пишу Тебе, чтоб попросить совета -
Не знаю, как вести себя прилично.
Брат рассмешил сегодня за обедом,
И я на скатерть опрокинул суп…
Почистил кошке зубы “бленд-а-медом”,
А он сказал, что я как пробка туп…
Ты не подумай, он большой и сильный,
И мама говорит, что в папу весь…
Пишу Тебе сейчас его мобильный
Ты позвони – докажем, что Ты есть!!!
А как там бабушка моя и такса Тоша?
Сказали мне, что Ты забрал их в Рай.
Ты береги их, Боженька, хороший!..
Скажи, что любим, и привет передавай!
И сделай так, чтоб звери говорили!
Я речь их очень понимать хочу!
Хочу, чтоб все они меня любили.
Я знаю – занят Ты. Я кошку сам учу…
Еще, чтоб папа с мамой не ругались…
И чтобы дедушка не кашлял по утрам…
Чтоб люди на войне не убивались,
А хочешь – ролики Тебе свои отдам?..
За девочкой одной скучаю крепко,
Ее родители отправили на дачу!
С моими мы теперь гуляем редко…
Я взрослый. Я почти уже не плачу.
А Ты такой печальный на иконе!!!
Что сделать мне, чтоб улыбнулся Ты?
Письмо Тебе оставлю на балконе
И эти белые, для бабушки, цветы…

Сергей Петров.

---

Галина Артамонова ТРИДЦАТЬ ЛЕТ И ТРИ ГОДА

На Любовь надышаться бы впрок,
До звонка, до исхода,
Для неё это вовсе не срок-
Тридцать лет и три года.

Нам спасибо сказать ей одной-
Берегла, защищала,
И стояла щитом и стеной,
И за всё нас прощала.

Помнишь, как нам читала стихи
Под дождём на скамейке,
И как тратила всё на звонки,
До последней копейки.

И в больницу несла виноград
И смешные записки,
Вытирала нам слезы утрат
Над могилами близких.

В дальний путь провожала и в храм,
И по праздникам пела.
Лишь однажды почудилось нам,
Что она надоела.

Гнали в дверь, возвращалась в окно-
Не нужна ей свобода.
И живет она с нами давно-
Тридцать лет и три года....

---

Владимир Луговской

Та, которую я знал

Нет, та, которую я знал, не существует.
Она живет в высотном доме, с добрым мужем.
Он выстроил ей дачу, он ревнует,
Он рыжий перманент ее волос целует.
Мне даже адрес, даже телефон ее не нужен.
Ведь та, которую я знал, не существует.
А было так, что злое море в берег било,
Гремело глухо, туго, как восточный бубен,
Неслось к порогу дома, где она служила.
Тогда она меня так яростно любила,
Твердила, что мы ветром будем, морем будем.
Ведь было так, что злое море в берег било.
Тогда на склонах остролистник рос колючий,
И целый месяц дождь метался по гудрону.
Тогда под каждой с моря налетевшей тучей
Нас с этой женщиной сводил нежданный случай
И был подобен свету, песне, звону.
Ведь на откосах остролистник рос колючий.
Бедны мы были, молоды, я понимаю.
Питались жесткими, как щепка, пирожками.
И если б я сказал тогда, что умираю,
Она до ада бы дошла, дошла до рая,
Чтоб душу друга вырвать жадными руками.
Бедны мы были, молоды - я понимаю!
Но власть над ближними ее так грозно съела.
Как подлый рак живую ткань съедает.
Все, что в ее душе рвалось, металось, пело,-
Все перешло в красивое тугое тело.
И даже бешеная прядь ее, со школьных лет седая,
От парикмахерских прикрас позолотела.
Та женщина живет с каким-то жадным горем.
Ей нужно брать все вещи, что судьба дарует,
Все принижать, рвать и цветок, и корень
И ненавидеть мир за то, что он просторен.
Но в мире больше с ней мы страстью не поспорим.
Той женщине не быть ни ветром и ни морем.
Ведь та, которую я знал, не существует.

---

Иван Храмовник

ЭТОТ ГОРОД БЕЗ ТЕБЯ ПУСТ...

Этот город без тебя пуст,
Этих улиц без тебя нет,
Лишь соленых облаков хруст
Да прокуренный чужой свет.

И в безлюдии толпы - вниз,
На коленях - тех молитв след...
Но в ответ им - только злой свист,
Из пробитых куполов - вверх.

В небе золота ищу крест,
Только ангелы молчат. Им
Сверху виден лишь один срез -
Тень твоя в плену немых зим...

Ты однажды прилетишь вдруг
И, сияние стряхнув с крыл,
Спросишь ласково: Ты как тут?
Я отвечу: Да никак... Жил...

---

Франсуа Вийон

БАЛЛАДА ПОЭТИЧЕСКОГО СОСТЯЗАНИЯ В БЛУА

От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю.
Мне из людей всего понятней тот,
Кто лебедицу вороном зовет.
Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
Нагой, как червь, пышней я Всех господ.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Я скуп и расточителен во всем.
Я жду и ничего не ожидаю.
Я нищ, и я кичусь своим добром.
Трещит мороз - я вижу розы мая.
Долина слез мне радостнее рая.
Зажгут костер - и дрожь меня берет,
Мне сердце отогреет только лед.
Запомню шутку я и вдруг забуду,
Кому презренье, а кому почет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр, а сплю я только днем.
Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймет.
Я знаю, что полыни горше мед.
Но как понять, где правда, где причуда?
А сколько истин? Потерял им счет.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не знаю, что длиннее - час иль год,
Ручей иль море переходят вброд?
Из рая я уйду, в аду побуду.
Отчаянье мне веру придает.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

---

Лёша Самолётова

В нашем городе мне не сказать, чтобы было плохо.
Также пахло промокшей сиренью в начале мая.
В старых двориках билась о стены своя эпоха,
да сквозь узкие арки глазела, не понимая –

и куда подевались Валерка с Алешкой, Верка,
что играли до ужина в салки в худых осинах?
Почему открывается просто из детства дверка,
а найти её с той стороны ни один не в силах?

Я гуляла в балетках и с книжкой в холщовой сумке.
Тогда Лурс ещё был. Ну, ты помнишь, у главпочтамта.
Я не знала, что могут замёрзнуть зимой форсунки,
что у взрослых язык – канцелярское эсперанто.

Как-то поздней весной я ходила в кино с подружкой
(из таких, что ты знаешь, со школы, с огромных бантов).
После мы за стаканом какао с ванильной стружкой
разобрали тот фильм на цитаты, а музыкантов

ещё долго крутили в наушниках и колонках.
Я же, в зеркало глядя, себе примеряла образ
умиравшей Катрин. От тоски. Так светло и тонко.
Я запомнила реплики, мимику, жесты, голос.

Я считала, исполнится двадцать (плюс два/три года):
я уеду. Никто никогда не узнает, где я.
И, конечно же, будет, как в фильме, стоять погода.
Никуда без дождя, подоконного лицедея.

Я осталась. И фильм, что понятно, остался фильмом.
В жизни всё по-другому. Взрослеть не даётся просто.
Говорить, что я знаю, как жить - это равносильно
утверждению, что мой IQ триста девяносто.

Точно знаю одно (лучше Блока, молитвы Отче),
может в фильме не главный посыл, но в безумном мире:
не молчи, когда любишь. Будь краток и будь доходчив.

Я люблю. Я люблю тебя. 20:44.

---

Валентин Стопников

ПРЕКРАСНАЯ ЕЛЕНА

Тунику скинув, затянув себя в корсет,
Она и стать меняла, и улыбку.
Вуаль усиливала шансы на ошибку,
И тень ее вливалась в лунный свет.
И таяла, следов не оставляя,
Позванивая ключиком от рая…

И запах. Только тонкий запах снов
Подсказывал мне верную дорогу,
Тропу, ведущую к заветному порогу…
И, отыскав ее, я вновь срывал покров…
И тень ее, в огне свечи сгорая,
Позванивала ключиком от рая…

И снова я пускался в долгий путь
По жизням, по векам, эпохам.
Менял тела и собирал по крохам
Частицы запаха её. Но чуть
найдя - терял. Она - играя,
Позванивала ключиком от рая…

Я поднимался до высот орлиных гнезд
И укрощал стихию океанов,
Спускался в жерла полыхающих вулканов,
Но образ милой в оскудевшем сердце нес.
И там, в безвременье, от боли умирая,
Не забывал звон ключика от рая…

Сменялось всё – планеты, звезды, годы…
Размыты берега материков…
Забыты сотни тысяч языков…
И уходили в забытьё народы…
Лишь красота её была нетленна
И имя…
О, Прекрасная Елена…

---

Владислав Ходасевич

Мои слова печально кротки.
Перебирает Тишина.
Все те же медленные четки,
И облик давний, нежно-кроткий,
Опять недвижен у окна.

Я снова тих и тайно — весел:
За дверью нашей — Тишина.
Я прожил дни, но годы взвесил,
И вот как прежде — тих и весел,
Ты — неподвижна у окна.

И если я тебя окликну,
Ответом будет Тишина,
Но я к руке твоей приникну,
И если вновь тебя окликну —
Ты улыбнешься у окна

---

Татьяна Розина

ПРИДУМАНЫ СТОЛЕТЬЯ РАССТАВАНИЙ...

«Сотворена пустыня для того,
Чтоб человек деревьям улыбался»
Пауло Коэльо

Придуманы столетья расставаний,
Чтоб дорожить минутой краткой встречи,
Лжи во спасенье, долгих лет скитаний
Дано испить... Они врачуют,лечат.

Познать нужду и цепкий плен болезней,
Чтоб цену знать достатку и здоровью,
Погрязнуть в хаосе хитросплетений,
Чтоб распрощаться с ноющею болью.

Придётся испытать нам страх потери,
Чтобы начать беречь, что не хранилось,
Стучаться долго в запертые двери,
В награду чтобы новая открылась.

Шаг к смерти сделать, и,воскреснув снова,
Понять, что жизнь - на раз,хотя и вечный,
Затворником пожить,чтобы простора
Любить размах – широкий,бесконечный!

Пусть не достичь вершин,но знать – во имя
Чего горел,или хотя б пытался...
...Ведь для того сотворена пустыня,
Чтоб человек деревьям улыбался.

---

Алексей Вронский

КАК ТЯНЕТ К ОТКРОВЕННОСТИ ПОРОЙ...

Как тянет к откровенности порой…
Вы мне и друг, и добрый гений разом.
Души моей лирический настрой
Всецело Вашей нежности обязан.

Неповторимому звучанью слов
Тончайшему журчанью интонаций,
Волнующему откровенью снов,
Участливым советам без нотаций

Вы словно излучаете тепло…
В нём согреваясь, тайны Ваши вижу:
Всё то, что тенью на душу легло,
Не трону, не замечу, не обижу.

Укрывши щёки в мех воротника,
Волнующую дарите улыбку.
Так робкое движение смычка,
От долгой спячки пробуждает скрипку.

Не родилась мелодия ещё,
Но тишина холодная уходит.
И розовеет кожа нежных щёк,
И тёплый взгляд глаза мои находит.

В нём глубоко, на самом-самом дне,
Ваш интерес мерцает еле-еле…
Я с Вами целый час наедине,
Но даже не подумал о постели.

Так интересен мыслей Ваших круг,
Забавны и наивны рассужденья…
Любовниц много. Не было подруг,
И потому в душе моей смятенье.

Я не готов свою оформить мысль,
Чтоб после внятно выразить словами…
…
И кажется, что в этом жизни смысл –
Быть рядом, просто следовать за Вами…

---

Александр Галич

ЗИМА ВЕРНУЛАСЬ...

На Петербург спустилась вдруг зима,
Ломая все календари и сроки,
Преподнося холодные уроки.
В снегу сады и старые дома.

На Петербург вернулась вновь метель,
Блуждая в незнакомых переулках,
Где раньше тосковала грязь и скука,
И лила с крыш весёлая капель…

На Петербург вернулись вдруг ветра,
Недалеко уйдя от побережий.
Нева теперь волнистей и враждебней,
И ночью заливает острова.

И снег идёт пушистый и большой,
Но это нас с Тобою не тревожит.
У Петербурга зимы так похожи,
Что , иногда, их путаешь с весной…

---

Андрей Широглазов ЛЮДИ ИЗ ДОМА НАПРОТИВ

Мы славно живем, мы забыли о битой посуде,
И в комнате нашей отныне покой и уют…
А в доме напротив живут очень странные люди:
Они нас не любят и в гости к себе не зовут.

Они, на работу спеша, никогда не смеются
И прячут озябшие руки в карманах пальто.
И в сторону смотрят, чтоб с нашим окном разминуться:
Они нас не любят, и сами не знают – за что…

На общих пирах мы поврозь на одной фотопленке,
И в общих делах по уборке родного двора
Мы вечно метем тротуар друг от друга в сторонке
И листья ссыпаем по разные точки костра.

Мы любим весь двор, да и двор нас по-своему любит:
Юнцы не грубят и кивают в ответ старики…
Но в доме напротив живут очень странные люди:
Они нас ужасно не любят, всему вопреки.

И долгой зимой, и коротким засушливым летом
Нам грустно, что все не кончается наша вражда.
Но люди из дома напротив не знают об этом
И нас не полюбят, наверно, уже никогда.

Они наблюдают за нами с позиции судий
И думают, глядя, как мы создаем свой уют,
Что в доме напротив живут очень странные люди:
«Они нас не любят и в гости к себе не зовут»

---

Вероника Долина

МОЛВА

Когда услышу эхо той молвы,
Едва ли удержусь не разрыдаться.
Не то беда, что отвернётесь вы,
А то беда, что мне не оправдаться.

И всё-таки запомните, молю,
Хотя разлука сердце мне и гложет,
Никто не любит вас, как я люблю,
Никто, как я, любить не может.

Да, вы не подадите мне руки,
А пальцы ваши так смуглы и нежны,
Не то беда, что встречи коротки,
А то беда, что речи безнадежны.

И всё-таки я издали скорблю,
Изгнание надежду приумножит,
Никто не любит вас, как я люблю,
Никто как я, любить не может

Не достигает вас моя мольба,
Не сократить разрыва, не измерить.
Не то беда, что в мире есть молва,
А то беда, что вы могли поверить.

А всё-таки я вас не уступлю,
Пусть солнце жжёт, а ветер сердце студит.
Никто не любит вас, как я люблю,
Никто, как я, любить не будет.

---

Наталья Полянская

ОДНАЖДЫ ТЕПЛЫМ ВЕСЕННИМ УТРОМ...

Однажды, теплым весенним утром, Господь проснулся излишне рано.
Он встал, встряхнулся, повел боками, нектара выпил Он из-под крана,
Потом умылся (да-да, нектаром) и в форточку посмотрел немножко.
Затем вздохнул и пошел работать: сегодня нужно придумать кошку.
Вчера был заяц. Отличный заяц! Вот этим зайцем Он был доволен:
Такие уши, такая попа, и нос - улыбчивый поневоле.
А в прошлый раз был, конечно, ежик. Куда ж без ежиков в мире этом.
Но кошка - это в разы сложнее. Не просто зверь, а мечта поэта.
Она должна быть пушистой, мягкой, с когтями - когти ей пригодятся,
Она должна работать урчалкой и на полу вверх собой валяться.
Куда там свиньям и дикобразам, куда лисицам и капибарам!
У кошки должен быть дух победы и девять жизней - почти задаром.
Бог долго клеил хвосты и лапы, ругался, дергал, свистел и правил,
Приклеил гребень, потом отклеил, приклеил уши и так оставил,
Усы повтыкивал, селезенку, ну там сердечко, конечно, печень,
Полоску в шкурку, потом урчальник - чтоб кот хозяина обеспечил
Отличным муром. Потом глазищи, язык шершавый, и нос получше,
И уж последней, безумно нежно и аккуратно он вклеил душу.
Она была бесконечной. Да ведь все души, в общем-то, бесконечны.
Местами - твердой, местами - мягкой, и самую чуточку - человечной,
Чтоб у человека, когда он смотрит в глаза кошачьи - паденье, тайна! -
Осталось чувство: он с кошкой вместе, и вместе, в общем-то, неслучайно.

Спустился вечер. Луна смотрела в окно тигриным искристым взглядом.
В зеленой чашке чаинки спали, остывший чайник приткнулся рядом.
Бог спал, укрывшись цветастым пледом. В окне дрых аист, под стулом - заяц.
Под боком Бога лежала кошка и мир мурлыкала, не моргая.